Как бесконечен педсовет, толкущий мерно воду в ступе!
Видать, о нем сказал поэт - “товарищ, верь, конец наступит”, 
коллеги вспрянут ото сна и резво выбегут из школы,
в бездонной книге протоколов свои оставив имена.

Мой верный друг -  завхоз Кузьмич, рукой помашет практикантке,
директор сядет в свой “Москвич”, физрук проводит англичанку.
А вечер дьявольски хорош,  -  тряхнем, дружище, стариною, -
раздавим на троих с весною бутылку белого “сур`ож”.

Давай нальем, но я прошу,  -  ни слова про паркет и рамы,
не то возьму да расскажу тебе про новую программу!
Ведь в круге слов и дел земных есть вещи и поинтересней.
Давай, к примеру, сходим вместе мы в гости к Танечке Черных.

Ну что ты смотришь? Пей вино! Все было так смешно и странно,  -
письмо, директор, гороно, -  финал учительских романов...
Она ушла от нас в детсад, а я опять  -  к семейным узам.
Кузьмич, похоже, из медузы состряпан этот вот салат!

Кузьмич дослушал мой рассказ и выдал просто, без прелюдий:
- Кто струсил в воздухе хоть раз, то тот летать уже не будет!
Я с этой истиной, дружок, провел лет двадцать за штурвалом.
Так вот, оставь финал финалом и  -  наливай на посошок.

Апрельский дождик грозовой сипел и кашлял, как астматик.
Брели по улице ночной друзья  -  завхоз и математик.
И мир, как школьный коридор, был пуст,  -  весна вела уроки,
учитель мудрый и нестрогий  -  всем истинам наперекор.

1984.