Они пили всю ночь.
Они говорили о чем-то.
Их автоматы стояли молча, 
А они говорили всю ночь.

И двое ушли из воинской части,
Едва рассвело,
Прихватив автоматы и прочее.
И первый же ими встреченный частник
Получил в лобовое стекло
Автоматную очередь

Один труп бросили в поле,
Другой – зачем-то в багаж,
И - по газам, и вот она, воля!
ВДВ, и братва, и «Брат-2»,
Знай наших!

Но что это? Машет палочкой сбоку
Один надоедливый мент.
Сегодня он выбрал, ей-богу,
Неподходящий момент.

Погоня? Прекрасно и глупо!
Автоматы сегодня в ударе ведь,
И двое спокойно выходят наружу
И еще три трупа, 
И один пистолет Макарова…

И двое уехали тут же,
А трое так и лежат –
Под ними темные лужи,
Если б не эти лужи
Можно подумать, что спят…

А двое в машине молчат,
Что-то заглох разговор.
Точны как часы их автоматы, 
Но что-то заглох мотор.

Ночь. Брошенный дом.
Двое в доме не спят.
Они чуют, как рыщут кругом,
Ищут бежавших солдат.
И двое в доме не спят,
И лопнул натянутый нерв,
И снова раскрыли их автоматы
Свой огненный зев.

«Обложили, суки» -
Один говорит другому. –
«Я поднимаю руки,
Я выхожу из дома.
Когда они выйдут навстречу, дождись,
И смотри же – не промахнись!»

Ах ночь! Не ночь, а отрава…
Троих уложил точно - 
Ствол троих уложил точно,
Но после качнулся вправо,
И вспорола очередь спину,
И солдат остался один.

Ночь. Брошенный дом.
Не ночь – а отрава.
Как тихо кругом.
И как холодно, право.
Солдат сидит за столом,
Он бледен и нем.
И охнул брошенный дом
Выстрелом из ПМ.
…
И гадали потом генералы,
И не мог понять прокурор –
До дембеля было так мало.
О чем у них шел разговор?

Могла бы жизнь продолжаться…
Так что же случилось, ну?

Просто им было по девятнадцать,
И они поиграли в войну.