Ветер стелет по крышам хлопья ватные белых дымов.
Разноцветные лыжи, как булавки, из снега торчат.
И при ясной погоде из-за ясных, далеких хребтов
Над долиной восходит голубая звезда по ночам.

В самой лучшей из хижин, для людей не скудеет тепло.
Как недобрые вести, не в чести здесь пустые слова,
Все здесь чуточку ближе, что казалось быльем поросло.
И не старятся песни на заезженной пленке "тип два".

Облысев от вопросов, от которых не грех облысеть,
Беспокойный философ, позабыв про спасенье души,
То ли лыжами пишет письмена, что уже не стереть,
То ли истину ищет в глубине ледниковых вершин.

И возвышенной мыслью он в стремлении своем одержим,
Он возносится в выси, даже если и катится вниз.
Вот уже еле видны среди звезд его лыж виражи
И смертельно обидно, - до чего же короткая жизнь.

Пусть залетные ветры флаги наших разлук теребят
И почти неприметны два подтаявших лыжных следа.
Не имеет значенья, сколько жил, если после тебя
Остается свеченье в глубине ледникового льда.

Дым над крышей растает. Не собрать его, не сохранить, -
Как разбросанной стае, не собраться уже никогда.
Но становится зримой нас связавшая тонкая нить,
Лишь восходит над миром из-за гор голубая звезда.