Игорю Зайцу

Ах, Сергей Александрыч Есенин, 
Опрокинулось небо синее 
На березовый край весенний, 
На родную мою Россию. 

И несешься лихою тройкой, 
Гой еси ты, шальная Русь! 
Уж на что я, казалось, стойкий, 
Но, порою, и я боюсь. 

Красотою твоей неброской 
Я по праву гордиться стал. 
Только русскую ту березку 
Не Исаак Левитан писал? 

Один Бог мой — Иисус Христос, 
А другой мой Бог — Иегова. 
Но стоял предо мной вопрос, 
И его подымают снова. 

Разве Осипа Мандельштама 
Не российский язык вознес? 
Но на муки его в Сучане 
Нам уже не хватает слез. 

И какою же низкой мерой 
Нам зачтется самообман 
Братской дружбы — высокомерья 
К судьбам эстов, грузин, армян. 

До чего же мы обнищали 
В широте российской души, 
Если в боли своей печали 
Мы других обвинить спешим. 

Русской классикой дышит Невский: 
Карло Росси, в тебе чей грех? 
А в церквях расписывал фрески 
Феофан, но опять же — грек! 

Малороссией вскормлен Гоголь, 
А в Жуковском турчанки кровь. 
Я приемлю любого Бога, 
Лишь бы Бог этот был — Любовь. 

Или нам не хватает славы? 
Отчего же заносит в раж? 
Не из наших Булат Окуджава, 
Александр Галич не наш! 

Из татар Гавриил Державин. 
Кто еще из нечистых там? 
Даль Владимир словарь составил, 
Так и тот, говорят, из датчан. 

Эх, Россия моя, Россия! 
Разве нет у тебя проблем? 
Ожидая приход Мессии, 
Отсылаешь его в Вифлеем. 

Александр Сергеевич Пушкин,
Опрокинулось небо синее
Над Арининою избушкой,
Над родной твоей Абиссинией.


[1990]